Воздух, как божество

Говорят, мы раньше были солнцепоклонниками. Главный недостаток такой религии — отсутствие воспитательной мифологемы, сказки больше развлекали, чем нравоучали. Страх божий не созидался. Атмосферные стихии больше всего остального приносили беды, но не было у нас понятия «воздух». Инстинкт дыхания — самый насущный: попробуйте задержать его. Если бы мы в далеком прошлом понимали суть и химию дыхания,- стали бы воздухопоклонниками. Суеверий (минибогов) нажили мы много. Есть такой «пунктик» в нашем сознании, но это не вера. Акт веры присутствует в любом поступке: вы входите в метро и верите, что поезда доставят до дома. Рассчитываете семейную смету: и верите, что дважды два — четыре. Но, если дорогу перебегает черная кошка, это не вера в несчастье, это муляж религиозного чувства. Муляжи не насыщают, они раздражают, а когда нас принуждают верить, они становятся зародышами бунта и новой цепочки суеверий.

ЛЕНИН – ЭТО ГРИБ?

Рассвет «гласности» позволил газетные статьи с такими эпатажными названиями. Содержания в этой статье отсутствовало, просто скандальность, но это отражает отношение к обанкротившейся религии и парткомам, как церквям, а, главное, к незадачливому богу. Глумление продолжается: даже оставшуюся оболочку бога пытаются осквернить, нарушить «покой», уготовленный ему паствой. Пока не понимаем мы, что память, каким не должен быть бог это самое ценное, пока мы, в муках ищем ЕГО возвышенный образ. Придёт время и померкнут все пирамиды в свете его усыпальницы.

«ТАЙНА, ЧУДО, АВТОРИТЕТ»

В заголовок вынесен «символ веры» вождям и фетишам сектантских образований, а была ли вера? Даже нацистскому лидеру, с усиками, немцы не верили: слишком образованным обществом они были. Бесноватый вождь, не сознавая сам, стал кнопочкой от тумблера, который включил «основной инстинкт» несчастных немцев. Ленин включил такой же тумблер нам, а Сталин овладел лишь джойстиком. Устройство тумблера — хитрая загадка. Как душевно больной человек сумел подключить пензенских сидельцев к страданиям? Какой феномен зажигает буйство футбольных фанатов? Западная цивилизация подключена к религии персонального успеха, это удивительный пример. Каждая купюра — икона, банки — молельные дома и результат: «основной инстинкт» не дремал. Фанаты не били витрины, а энергия общества, без взрывов, продвигала цивилизацию, не подгорели бы только контакты тумблера этой религии по случаю кризиса. Частнособственнические боги оказались эффективнее коммунистических. Чем понятнее бог, тем эффективней. Моральная чистота бога не менее важна, чем доступность понимания. Мы не воспримем западного бога: он для нас осквернен прохиндиадой первоначального накопления. Если тумблер системы зажигания автомобиля не включен, мы не поедем. Если к общим своим делам не подключить инстинкт религиозности, не улыбнется нам будущее.

Политические партии – это секты?

Положительный ответ мне казался очевидным. Политики своих единоверцев часто называют «сектантами». Почему бы их всех не называть сектантами по отношению к основным вероисповеданиям. Все культивируют свою деятельность на поле нашего «основного инстинкта» — религиозности. Программы политических партий, их идеология пишутся на основе философских концепций. Об одной из них написано: «я убежден, что еще до 1860г. буду проповедовать (свой культ) в Соборе Парижской Богоматери как единственно действительную и всеобъемлющую религию». Это О. Конт, всего два года не дожил он до срока пророчества. Хорошо, что не все пророчества сбываются, но я сразу припомнил другую, юбилейную дату. В 1960г. лунолиций, высший иерарх марксизма обещал нам коммунизм. Эти уже не претендовали на древние стены, — они их разрушали. Это уже не секта, а хорошо структурированная и эшелонированная религия, со своими молитвами и богами. «Кодекс строителя коммунизма» — это плагиат. Не продуктивно забывать о таких религиях, и о негативном опыте и о позитиве. Такие трупы, как марксизм и фашизм — замечательные экземпляры для некой криминалистической, патологоанатомической лаборатории. Хотя бы и задним числом нужно оформить протоколы, показать: какие программные яды скрывались в этих структурах и кого называли богами. Называть коммунистов и фашистов атеистами или язычниками, несправедливо. Они не мучились философией: прямо, без мыслительных вывихов, считали вождей — богами: классический монотеизм. Попробовал бы кто ни будь признаться в бессилии верить таким богам — смельчаков было мало, а судьба их плачевна. Несмотря на кричащий примитивизм таких богов, они умели включать «основной инстинкт» — религиозность даже на дела далекие от морали, а обезличенный бог индивидуального финансового успеха вёл капитализм в докризисные времена. Пустая фраза «Спартак чемпион», зовет к погрому. Процессорный блок — простой сундучок имеет свою религию и бога: операционную систему Windows или другую, только имея «это!», он трудится и общается. В нашем обществе только единицы имеют такой склад ума, который без тени сомнения, верит. Такие, в лучшем случае, в храме, а то и в секте. Остальные живут без религиозной благодати и восторга, каждый являет собой секту, преследуя свои мелкие цели.

КАК и ВО ЧТО НАМ ВЕРИТЬ?

Процесс избрания нового патриарха сопровождался множеством выступлений высших иерархов Церкви. Слово «Вера» звучало чаще всего. Нас, — кто помнит веру в марксистские уставные положения, ещё много и не только меня, видимо, смущают религиозные акценты. Крещен я недавно и еще с любопытством смотрю на здешнюю паству. Мне нравятся лица истинно верующих: они светятся особой улыбкой, такие прихожане блаженствуют от сознания победы над сомнением. Недаром говорят: «блажен, кто верует», но мало их – блаженствующих. Ещё меньше тех, которые не могут справиться с сомнением, молятся они фанатично, что бы ни заметили грех. Они понимают: верить по нарошке, как верят дети в деда мороза, грешно, а верить, как должно, нет навыков, дефект воспитания – не приучены. Из тех, кто пришел в Церковь, большинство таких, как я: не знают где встать, как свечку поставить, как руки сложить на причастие и не в курсе проблемы: во что же верить?

Вопрос: неужели Вера – это природный дар, удел и счастье избранных, а мы только зрители на церковных праздниках? По факту, к сожалению, это так и эта беда не только нашего времени. Наши деды разрушили и осквернили храмы. Тогда такое же большинство не стерпело узурпации блаженства в религиозных сообществах, не пожелало быть зрителями на празднике жизни. Быстренько изобрели новую религию с новыми божками, старую – изуверски уничтожили почти полностью. Это не уникальный случай, — вспомните старообрядческий раскол.

Марксистско-ленинская религия была почти идеальной. Вела каждого от пеленок до гроба, только сущность имела инквизиторскую, а такие конструкции рушатся со смертью вождей – божков. Ещё мрачнее была фашистская религия. Мы имеем: с одной стороны, религии, которые даже вспоминать мерзко, но они крайне эффективны в достижении своих целей. С другой стороны, Православие с божественно-человеческим лицом, но, как религия, существующее только для узкого круга «избранных».

Я могу закрыть глаза и представить прекрасную картину, в ней будет и композиция, и смысл, но моё сознание не сможет заставить руки и кисточку изобразить всё это. Я не смогу так поверить в «конец света», чтобы закопать себя в погребе и ждать, но я готов на коленях просить: не считать, что такой дефект лишает права называться православным. Некоторые верующие и монашествующие умеют, не сомневаясь, верить, но зачем проводить здесь водораздел. Нормы чести, порядочности, вежливости, гигиены не требуют особой оправданности, особого кульбита сознания, но радикально отличают нас от скотов. Под религиозной верой нужно понимать не сумму информации о культе, а состояние счастья доверительного отношения к твоему окружению, счастье прощать ближнего, счастье, что и твои грехи прощают. Уже упомянутые пензенские сидельцы закопались под землю не потому, что поверили душевно больному и в «конец света». Они испытали восторг совместного ритуала, который, в данном случае, суррогат. Таких примеров масса: от буйства футбольных или театральных фанатов, до политических партий. Источником наших житейских страстей являются палеоинстинкты. Говорят, страсть стяжательства частной собственности имеет истоком инстинкт зверей метить территорию, но звери не метят лишнего, иначе не хватило бы соответствующей жидкости. В рейтинге страстей «основным» считают размножение. Не верю, наши пращуры только смотрели на этот процесс, а занимались «этим» только вожаки. Вот почему так популярно «порно» в интернете. Настоящий, основной инстинкт мы стараемся не замечать, стесняемся чего-то. Наши далекие предки жили стаями, а не разбегались, как зайцы попарно, по кустам. Это давало преимущество в выживании, сепаратисты не выдерживали конкуренции. Миллионы лет из инстинкта стаи изваяли соборную религиозность и потому мы есть люди. Только теперь свой основной инстинкт мы расходуем как известное существо очки.

 В конце обряда интронизации Митрополит Кирилл как то неожиданно привел цитату: «В главном — единство, во второстепенном — свобода, во всем — любовь», — это слова святого Викентия Леринского. Неужели можно надеяться на послабление в вопросе самого тела Веры? Пусть это считается второстепенным, но, в этом случае, основная часть православных не будут изгоями церкви. Верующие и монашествующие, так же получат, еще одну возможность укрепится в вере, проведя вместе с нами ревизию своих сомнений. Через горнило такой второстепенности (то есть свободы) нужно провести основное понятие религий: идею Бога. Количество синонимов недопустимо для такой архиважной категории. Такие синонимы, как: абсолют, высший разум, истина, красота, любовь могут подчеркивать многогранность идеи Бога. Когда любимой женщине говорят: ты мой бог, это пока допустимо, но когда политических мерзавчиков: вождей, фюреров, лидеров сект называют таким именем — это святотатство. Нам, недостойным, толпящимся вне алтаря, не стоит здесь суетиться: не накликать бы снова «сумерки богов», но мы можем молиться, чтобы Всевышний ниспослал иерархам церкви мудрость и они просветили бы нас: как и во что нам верить. Теология не должна отставать от цивилизации сознания, а лучше опережать и освещать, желательно и освящать путь.