Практическое православие

Реалии повседневности генерируют каждому сознание своей греховности. Совестно, что ты «брейвик», но жалко, что нет в руках АК – 47: так и хочется пострелять хамов вон из той группы. Но там, в той группе, тебя считают хамом и ручки у них тянутся к реальному «калашу». Так вот и живем: кто кого перехамит или перестреляет. Мы, взрослые особи человечества, начинаем жить более – менее эффективно, когда обретаем религию. Да, да, ту самую, что у нас в запасниках музеев – храмах. На «западе» храмы в банках, у китайцев в парткомах, у фашистов в пивных барах. А наши – то храмы ЛУЧШЕ! Только не надо упрощать: дело не в том, чтобы сбегать в храм, сдуть с религии пыль суеверия и грязь лжи. Суеверия бывают разные, а грязь, даже, — лечебной. Суеверия и ложь в православии (как и в других религиях) важнейшие компоненты, они уже не для нас взрослых («поздно пить боржоми»…), они для начальной школы. Только там и только так можно вырастить урожай нравственности. А зачем же мы – взрослые в храме? Там мы гораздо острей чувствуем соборность – общее на всех дело и процедура исповеди пытается изгнать всякую гнусь, «брейвика» например.

Житейская мудрость

Когда случается пожар или землетрясение, люди хватают (в первую очередь) документы и деньги. У нас пожар идеологический: потеряли мы мудрость предков, живем по своей вольной волюшке, куда кривая выведет. Добровольно превращаем своё окружение в секту клептоманов – адептов религии денег. А не совестно? Хотя, откуда совесть, на том месте что-то другое выросло.

В музей бы надо сходить, то бишь в храм, там знают, как наши предки совесть тачали и по каким моделям вся прочая нравственность шилась. У нас горы технической мудрости – знаний, но мало мудрости житейской, вся там, в музеях, в храмах. Она, во-первых, отделена от государства и, во-вторых, на всех тропинках сидят снайперы – атеисты.

Протестанты

 

Самый тяжеловесный протестантизм у нас, в России. Думаю, Владимир – князь – Красно Солнышко много языческой кровушки пролил, а уж Владимир Ленин – рекордсмен по загубленным православным душам и другие (на душу населения) пострадали не меньше. Снова зацветает наш протестантизм: гугенотится народ на стадионах аж до глазного травматизма, и на площадях болотится почти до смертоубийства. Ищет народ приемлемую для себя религию, а нам предлагают (уж который раз?) ущербную религию денег. Это, как нам зимой, вместо шубы, мини – бикини предлагать. Религия денег у нас и православие у чукчей не приживутся: накладно – экономические концы с концами не сойдутся. Наивно думать, что «однажды мир (религиозный) прогнется под нас». Задача у жизнеспособных религий другая: позитивный консерватизм. Под этот позитив стоит самим прогнуться. Кто в безводной пустыне погибает от жажды, умерит свою гордыню, погнётся к любому источнику воды.

О голоде и жажде и наше тело внятно сигналит звоночком, а вот религиозный голод не распознается. Одни на стадионах бузят, другие – на площадях, а некоторые тихо становятся в очереди к святыням и совсем немногие идут в храмы. Эти, последние, тщетно пытаются поверить в мистическое. Но там мистическое – это не суеверие. Там в храме – МУЗЕЙ – надкладезьная постройка. Так отмечают источники нравственности – кладовые ОБЩЕЙ на всех мудрости.

Музей, как реформация

Реформация религий – это всегда Варфоломеевские ночи и гугеноты в той или другой модификации. Не стоит ждать «утра» таких ночей, проще с вечера быть трезвым. И не стоит вывешивать таблички — «музей»: безвкусный космизм Н. Федорова только навредит. Храмы, как женщины должны хранить свои загадки, даже, если там их нет. Для чего мы идём в музей? Увидеть историческую «ветошь»? Тогда проще в своем жилье сделать генеральную уборку: там ветоши не мало.

В храмах хранится наша общая для многих поколений житейская мудрость, которую мы умудрились отделить от государства, от народа. Парткомы большевиков – те же храмы (их религии) туда, украв, перетащили груды мудрости прошлых поколений, разбавили это своей наивностью, и отработало все почти сто лет. Осталась лишь память о кровавой октябрьской реформации.

Храмы — музеи

Не так уж плохо, что храмы превратились в музеи. Об этом толковал наш философ Николай Фёдоров: «Музей есть не собрание вещей, а собор лиц». «Болезнь века и заключается именно в отрешении от прошлого, от ОБЩЕГО ДЕЛА всех поколений, что и лишило нашу жизнь смысла и цели». Статус музея может быть «оберегом» от бактерий атеизма. Но главное, статус музея переводит священников в ранг государственных служащих. Закончится, наконец, эпоха отделения храмов от народа, отделение основного инстинкта от человека. Поймем ли мы великий смысл созидающих религий и цель жизни?

Альтернатива?

А может быть, её и нет? У каждого народа своя судьба, своя история. У японцев, — своя, и своя религия (непонятная нам). У них даже атеистов нет, повезло. «Троянский конь» — религия денег, имплантированная победителями, и их собственные традиции как то особенно благодатно срослись. Но самые счастливые люди живут в заполярье: их религия – это «способ выживать». При почти полном отсутствии комфорта (по нашим меркам) они счастливы, если не пьют «огненную». У нас (как всегда) свой особый путь.

Одни скучают в роскоши и постоянном радении: богу воровства, наживы, скупердяйства, погружены в религию денег, одним словом.

Другим предоставлено право искать, «способ выжить». Хоть бы инструкцию написали: «Как Выжить».

Но есть, «есть и Божий суд», Кто этот судья? Что-то бесформенное и бессмысленное снова маячит, претендуя на знание «светлого пути». Мы так часто плутали по «светлым путям» и все ведут в болото бунта. Альтернатива (наверно?) есть. Нужно найти СВОЮ религию: свою мудрость и своего Бога. Без мистики, без лжи, понятно и доступно.

Алёша Брейвик

Вспомните Алёшу Карамазова. Когда ему рассказали о ребёнке, растерзанном собаками садиста, в нём проснулся «брейвик», испарилась заповедь: «не убий». Отходя ко сну, вспомните прошедший день: сколько и какие заповеди испарялись (хотя бы мысленно). Хотя бы чуть — чуть устыдитесь и поймите: чуть – чуть мы все брейвики. Только те, которые конкретно стреляют (с характерной внешностью), много играли в «стрелялки» и сбрендили. Им кажется, что у других много запасных жизней, а у них, — тем более.

Мы братья во грехе, и чтобы в грехе не утонуть, не утопить семью, страну, планету, нужно жить, традиционно: как предки. Предки, они далеко не ангелы, не все традиции достойны подражания. Думать нужно в области преемственности. Но нам-то проще: вспомните анекдот: «хотел бы я быть мудрым, как моя -тёща, — опосля».

Обозлённые “брейвики”

Дурной пример заразителен: и у нас доморощенные «брейвики» появились. Не называть же их теперь – «виноградинки». А может «посмотреть правде в глаза»? Эхолот нужен не для измерения глубины веры, а для понимания габаритов своей греховности. Статистика знает всё: знает, как часто мужчина думает о женщине, скважность мыслей измеряется не часами, а минутами, даже, когда спит, он там, в галлюцинациях. А сколько прочих, не праведных мыслей теснятся в наших буйных головах, вот, святые, чтобы не возгордиться, выискивают по крупицам свои грехи, иногда не находят и плачут о своих добродетелях. Без греха не покаешься, значит, — не спасешься.

Было бы у нас веры, хотя бы с горчичное зёрнышко и не было бы грехов, значит и исповеди, и религии. Зачем безгрешному атеисту из светского государства Бог: только мешает верить в могущество денег и рынка. Наш брейвик, к стати, ненавидел общество потребления, в рубке крейсера «Аврора» такие были и в митинговых толпах они не редкость.

Вера

Как же часто это слово произносится! Бездумно, наугад! Из Википедии: верующие бывают разные, а) глубоко верующие, б) слабо верующие, в) колеблющиеся. Видимо, когда глубоко верующие заколебали колеблющихся, случилась октябрьская революция. Не колеблясь колеблющиеся подогнали «крейсер Аврору» к зимнему дворцу и великодушно не стрельнули, а то «11е сентября» был бы вульгарным рецидивом.

Из Википедии: «Вера, возможно, является универсальным свойством для человеческой природы. Вера проистекает из потребности человека обмениваться опытом с другими людьми в ходе совместного труда и обобщения опыта. Верующие люди из одного сообщества имеют примерно одни и те же представления о мире, поскольку склонны ДОВЕРЯТЬ опыту соплеменников, как прошлому (традиция), так и настоящему. Поэтому веру можно расценить как коллективное представление о мире[5].

Нередко вера оценивается как важный элемент ценностного сознания, наряду с такими категориями, как надежда и любовь».

Каким эхолотом измерять глубину веры?

Какова глубина веры у Брейвика.?